На исторической фотографии запечатлены дроздовцы-артиллеристы в Болгарии после их эвакуации из Галлиполи в 1921 г. В центре сидит полковник Виктор Александрович Протасович (1886-1966), слева от него находится подполковник Сергей Сергеевич Данилевский (?-1962) и  капитан Карп Григорьевич Тер-Азарьев (1894-1973).

Из воспоминаний Н.А. Раевского о полковнике Протасовиче В.А., командира 1-го дивизиона Дроздовской артиллерийской бригады, за границей – командира 1-ой сводной батареи Дроздовского артиллерийского дивизиона. Опубликовано в книге «Русский гарнизон в Болгарии. Орхание — София – Прага» / Н.А. Раевский.  Москва: Вече, 2021.

3 октября. …С нетерпением ожидаю нашего перехода в подвал. Как там ни плохо, но все-таки есть отдельная комнатка, в которой можно будет писать. Мысли так и просятся на бумагу, а между тем, мне негде даже присесть. Кроме того, постоянный шум в казарме делает какую бы то ни было работу совершенно невозможной. Третьего дня офицеров разместили в двух залах вместе с солдатами (в 1-ой батарее остается еще около 70 солдат). Таким образом, «географическая» близость полная, но внутренней по-прежнему не вижу. Правда, в первой батарее все-таки чувствуется более крепкая спайка, и это надо приписать главным образом Протасовичу, действительно энергичному командиру с достаточно ясным и гибким умом.

7 октября. … В нашем бараке живет около ста (кажется, несколько больше) офицеров и солдат. Последние, в большинстве, либо вольноопределяющиеся, либо участники первых походов. Во всяком случае, люди, оставшиеся с нами, офицерами, несмотря ни на какие испытания. Кажется, можно было бы ожидать, что наладится какая-то общая жизнь. На самом деле между двумя отделениями барака существует невидимая китайская стена, и я никогда почти не вижу, чтобы офицер говорил с солдатом. Почти единственным исключением является полковники Протасович и Шинкевич. Наши же поручики и подпоручики считают себя, видимо, существами особой высшей породы. Рядом со мной спит Бабичев. Мы часто болтаем по вечерам, когда он освобождается от кухонных работ, но чувствуется, что и он боится быть откровенным.

26 января. … Вечером полковник Шеин передал мне, что я назначен помощником полковника Протасовича по обучению солдатской группы. На меня возлагается часть «литературно-политическая» – нечто вроде классической «словесности». Задача моя будет очень деликатной ввиду интеллигентности солдатского состава и всеобщей наклонности относиться иронически к официальным занятиям. Я думаю, что придется достать откуда-нибудь учебник государственного права. Во всяком случае, Протасович – человек со свежей головой, с ним легко сговориться.

27 марта.  …Полковник Протасович  передал мне, что секретным приказом велено припрятать оружие и не производить занятий (по крайней мере с оружием). Даже дневальный у наружных ворот будет без шашки. Откровенно говоря, хотя фактически здесь, в Болгарии, оружие и не нужно, но эти притеснения больно бьют по самолюбию. В нашем подвале уже начинают приравнивать болгар к прочим иностранцам и ругательски их ругают. С работами дело как-то не ладится. Гарнизон слишком велик по сравнению со спросом на рабочие руки, и болгары норовят платить русским как можно меньше. В казармах остается гораздо больше народа, чем можно было думать, хотя отпускают на работы всех желающих. Мы подлинно «обнимаем необъятное». Офицеры то дробят камень и копают виноградники, то усиленно разбирают минувшие войны и переводят иностранные работы по артиллерии. Что бы ни говорили наши враги, но белые показали огромную живучесть и приспособляемость. 

8 сентября. Новый сюрприз. Сегодня пришел к Протасовичу переговорить с ним относительно найма квартиры. Рассказал заодно, что из Софии собираются русских высылать. Протасович оживился и говорит: «Хотите, я вас сразу убью». Оказывается, ночью полковник Дылевский прислал генералу письмо с извещением, что штаб Корпуса арестован. Болгары снова обвиняют наше командование в желании вместе с блоком свергнуть правительство Стамболийского.